 |
 |
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Серия «Популярные произведения
классиков естествознания»
ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ
ПРОБИРНЫХ ДЕЛ МАСТЕР
Перевод
Ю. А. ДАНИЛОВА
МОСКВА «НАУКА» 1987
| {1} |
ББК 20 г
Г 15
УДК 520(091)
Составитель и переводчик
Ю. А. ДАНИЛОВ
Рецензент
Л. А. МАКСИМОВ
Галилео Галилей.
Г 15 Пробирных дел мастер / Пер. Ю. А. Данилова.— М.: Наука, 1987.—272 с.— (Серия «Популярные произведения классиков естествознания»).
Небольшое по объему произведение Галилея написано в ходе дискуссии о природе комет, развернувшейся между представителями старой схоластической науки и зарождавшегося естественнонаучного мышления. Выдержанное в остро полемической манере, блестящее по форме, сочинение Галилея по существу представляет собой манифест нового естествознания, ставящего доказательства, основанные на наблюдении, эксперименте и точном математическом расчете, превыше догмы, авторитета и риторических ухищрений. На русском языке публикуется впервые.
Книга представляет интерес для широкого круга читателей — от студентов до специалистов в области естественных наук, философии и истории науки.
ББК 20 г
Ответственный редактор
Я. А. СМОРОДИНСКИЙ
|
|
| {2} |
4
Разрешено к печати
и просмотрено преподобнейшим магистром
святого апостольского дворца
7
Его святейшеству папе Урбану VIII
8
Галилео Галилею...
от Иоганна Фабера
9
Вышеозначенному синьору
Галилею
от синьора Франческо Стеллути
11
15
262
271
| {3} |
«Книги имеют свою судьбу» — гласит латинская пословица. Необычная судьба выпала небольшому произведению Галилея «Пробирных дел мастер» («Il Saggiatore» (1623)), русский перевод которого с небольшими комментариями предлагается вниманию читателя.
Долгое время о существовании этой книги за пределами Италии было известно лишь узкому кругу историков науки, да и ныне о ней знают далеко не столь широко, как о «Звездном вестнике» (1610), «Диалоге о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой» (1632) и «Беседах и математических доказательствах, касающихся двух новых отраслей науки» (1638).
В отличие от «Звездного вестника» «Пробирных дел мастер» не содержит сообщений о поистине чудесных и преудивительных зрелищах (горах на Луне, четырех спутниках Юпитера, тонкой структуре Млечного Пути, распавшегося на мириады звезд), открывшихся флорентийскому патрицию и государственному математику Падуанской гимназии Галилео Галилею, когда он, «оставив земное, ограничился исследованием небесного» [1, с. 22] и в ночь с 7 на 8 января 1610 г. навел построенную им зрительную трубу на небо. Не найдем мы в «Пробирных дел мастере» развернутой аргументации и обстоятельного разбора доказательств, отличающих «Диалог», который стал заметной вехой в утверждении гелиоцентрической системы мира Коперника и ниспровержении геоцентрической системы мира Птолемея, и «Беседы», в которых старый маэстро как бы подвел итог своим многолетним трудам на поприще новой науки. И все же именно «Пробирных дел мастер», а не перечисленные выше более известные произведения Галилея по праву может быть назван манифестом новой науки, подвергающей все сомнению, ставящей доказательства, основанные на наблюдении, опыте и точном математическом расчете, превыше авторитета, догмы и риторических ухищрений. Именно «Пробирных дел мастер» по праву может быть назван «самым галилеевским» из всех {4} перечисленных выше произведений Галилея. Именно при чтении «Пробирных дел мастера» становится понятна та магия, которая позволяла Галилею столь успешно обращать в новую науку даже тех, кто не помышлял о ней (к числу новообращенных принадлежал и Вирджинио Чезарини, которому адресовано сочинение Галилея).
В конце 1618 г. в небе Италии одна за другой вспыхнули три кометы. Особенно яркой была третья комета, наблюдавшаяся с ноября 1618 по январь 1619 г. Всеобщий интерес к хвостатым звездам послужил стимулом к возобновлению старого спора о природе комет. По Аристотелю, все бренное, преходящее, способное рождаться и умирать, принадлежит подлунному миру. Мир же небесный, надлунный, включает в себя все вечное, непреходящее, совершенное. Если комета — реальное тело, то, поскольку она появляется и исчезает, в рамках аристотелевой концепции ей место только в подлунном мире. Иное дело, если комета, как полагал, в частности, Галилей,— оптическая иллюзия, игра света в испарениях, поднявшихся в верхние слои атмосферы: бесплотное видение, разумеется, может, ничему не противореча, оказаться и в надлунном мире. Второстепенный, казалось бы, вопрос приобретал первостепенное значение. Этим и объяснялась острота развернувшейся дискуссии.
Но главное, чем интересен «Пробирных дел мастер»,— это страстная и вместе с тем незаметная (во всяком случае, ускользнувшая от папы Урбана VIII, имевшего обыкновение слушать это сочинение за трапезой, и даже от недреманного ока инквизиции) проповедь нового научного метода. В одном месте Галилей приводит знаменитые слова об открытой книге Природы, доступной пониманию лишь того, кто знает язык математики, в другом роняет замечание в духе атомистики Демокрита о том, что все сущее представляет собой результат комбинации лишенных качественных отличий элементов, в третьем язвительно высмеивает приверженность своего оппонента к доказательствам, основанным на чужих мнениях, пусть даже речь идет о величайших римских поэтах Вергилии, Овидии, Сенеке, Горации.
Откликаясь на насущные потребности своего времени, Галилей создал новые, проникнутые гуманизмом формы научного трактата. Вот как характеризует отличительные особенности галилеевского изложения известный исследователь его научного творчества Б. Г. Кузнецов [2, с. 55—56]: «Оттачивая свои аргументы в поисках {5} не только убедительных (в смысле физической корректности), но и убеждающих построений, Галилей рисовал количественную картину мира. Но ее он все же рисовал, и она оставалась картиной, не превращаясь ни в чертеж, ни тем более в уравнения Лагранжа, освобожденные даже от чисто геометрической наглядности. В XVII в. чертеж и уравнения еще не могли найти отклик в сердцах людей».
Импрессионистическую манеру Галилея, заботившегося прежде всего о художественной убедительности своих произведений, отмечает и Л. Ольшки [3, с. 194]: «Без одной силы его остроумия, без тысячи оттенков его выпадов, его иронии и сдержанного гнева от «Il Saggiatore» остался бы ряд малоинтересных вопросов или даже мелочей, представляющих исторический интерес».
Новый научный метод в развернувшейся дискуссии отстаивали Галилей и его ученик Марио Гвидуччи, старую схоластическую традицию — влиятельный профессор математики Римской коллегии Орацио Грасси, выпустивший трактат «Астрономические и философские весы» под псевдонимом Лотарио Сарси. Критику отдельных утверждений Гвидуччи, в сочинении которого (по когтям узнают льва!) отчетливо были слышны галилеевские мотивы, Сарси представил в виде взвешивания на весах. В ответ разгневанный Галилей, разделив все сочинение своего оппонента на 63 отрывка, «взвесил» каждый из них на особо чувствительных весах, которые употребляются в пробирном деле. Отсюда и непонятное на первый взгляд название трактата — «Пробирных дел мастер».
Галилей и его оппонент говорят на разных языках не только в переносном, но и в буквальном смысле: Грасси изъясняется на официальном языке науки того времени — латыни (его текст отмечен в книге курсивом), Галилей (и это было большим новшеством) предпочитает излагать свои мысли на живом и понятном не только в научных кругах итальянском языке.
Русский перевод замечательного шедевра Галилея выходит в наши дни, когда искусство вопрошания природы, ведения живого диалога с ней достигло небывалой высоты. Мы надеемся, что по прочтении «Пробирных дел мастера» современный читатель поймет, сколь многим живущие ныне обязаны великим мастерам прошлого, среди которых почетное место принадлежит Галилео Галилею.
Ю. Данилов
| {6} |
|
Разрешено к печати Заместитель епископального иероцензора По повелению преподобнейшего магистра святого дворца я прочитал сочинение «Пробирных дел мастер» и не только не усмотрел в нем ничего, что наносило бы ущерб морали, но и обнаружил множество тонких соображений, относящихся к натуральной философии. Я убежден, что им суждено прославить наш век в веках грядущих не только как воспреемника трудов философов прошлого, но и как открывателя многих тайн природы (перед которыми оказались бессильными наши предшественники), чему немало способствуют глубокие и здравые суждения автора сего сочинения. Почитаю за счастье родиться его современником, ибо золото истины он взвешивает не на глазок и не грубым безменом, а на чувствительнейших весах. В коллегии св. Фомы на Минерве в Риме Преподобнейший о. Николо Рикарди Разрешено к печати Ордена доминиканцев павлианский магистр |
| {6} |
ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВУ
ПАПЕ УРБАНУ VIII
В дни всеобщего торжества просвещения и самой добродетели, когда весь Город1 и в особенности Святой престол, озарен еще большим, нежели обычно, блеском от того, что небесному и божественному провидению благоугодно было возвести на престол Вас2, сердце каждого в благоговейном порыве устремляется к достохвальным занятиям и добродетельным поступкам. Следуя столь замечательному образцу, мы решили предстать перед Вами, памятуя о своей бесконечной признательности за те милости, которыми нас непрестанно осыпает Ваша нескудеющая рука, преисполненные радости и глубокого удовлетворения от созерцания на столь возвышенном престоле столь высокого помыслами покровителя. В знак нашей преданности мы как истинные верноподданные преподносим Вам в дар «Пробирных дел мастера» нашего Галилея, флорентийского открывателя не новых земель, а невиданных частей неба, в сочинении которого содержатся исследования небесных светил, обычно повергающих многих в сильнейшее изумление. Сей труд мы посвящаем и преподносим Вашему Святейшеству как одному из тех, кто наполнил свою душу истинными украшениями и блеском и устремил свои возвышенные помыслы к великим свершениям. Мы надеемся, что трактат Галилея о необычных светилах в небе послужит свидетельством нашего живейшего и непреходящего страстного желания послужить Вашему Святейшеству и воздать должное Вашим щедротам. А пока мы смиренно припадаем к Вашим стопам и молим по-прежнему осенять благодатными лучами наши ученые изыскания и согревать нас живительным теплом Вашего благотворного покровительства.
В Риме 20 октября 1623 г.
Вашего Святейшества покорнейшие
|
и преданнейшие слуги |
| {8} |
ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЮ
ЧЛЕНУ АКАДЕМИИ ДЕИ ЛИНЧЕИ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ,
первому среди математиков нашего века,
открывателю чудес в небе с помощью телескопа,
нового ока Природы,
ОТ ИОГАННА ФАБЕРА4,
члена Академии деи Линчей из Бамберга,
римского медика и аптекаря Его Святейшества
|
Порта5 был первым, кто телескопом занялся, Германец6, возможно, вторым, Ты, Галилей, трудами своими стал третьим, Но далеко всем иным до тебя, Как звездам небесным до нашего шара земного. Что в телескоп свой они измеряли? Несколько миль на земле или — с риском для жизни — на море. Ты же их всех превзошел бесконечно, Поднявшись на славный Олимп В искусстве взирать в телескоп. Посторонись же, Веспуччи7, и ты, о Колумб8! Пусть каждый проложит свой путь в неизведанном море. Пусть была неизвестна древним земля антиподов И ускользало от их астрономов многое в небе! Звезд вереницу и целых созвездий немало Ты даровал всем на свете живущим. Низкий поклон твоему, Галилей, телескопу, что звезды приблизил. Смертные в Риме и в мире за то тебя любят. Уж не волшебным ль искусством очки одряхлевшему миру Ты подарил, дабы в ясном рассудке, Но с немощным телом и зрением слабым Взирал он сквозь стекла двойные? Новые звезды с небес к нам сквозь линзы спустились, Равно и те, что Путь Млечный несметной толпой устилают9, Рядом (о дивное чудо!) мы оком двойным холодный Сатурн наблюдаем10. Кинфией11 новой Венера с рогами12 сияет средь ночи. Луны (их счетом четыре) Юпитер кругом обступили13. Даже ярчайшие наши светила, Солнце с Луной, в телескопе своп вид изменяют. Ты, о дневное светило, казалось всегда нам ярко пылающим шаром, Ныне твой лик испещрили — увы! — безобразные пятна14. {9} Верили все, что Луна гладка, словно шар, и округла. Ныне же горы вздыбились вдруг на Луне15. Оком волшебным зрим мы в туманностях прежних Ныне ярчайшие звезды. Но и сие не предел: кометы хвостом Звезды иные прикрылись, но тщетно, Око их блеск различает и в самой возвышенной дали. С видом ученым сам Аристотель Вводил в заблужденье умы. «В стихии воздушной хвостатые звезды живут»,— наставлял он. Блеском безвредным считал он кометы И полагал, будто воздух, Дабы огонь восприять, сух должен быть. Если поверить решиться в эти слова, не страшась злого рока, Гибель они предвещают тому, кто хвостатые звезды увидит. Боюсь я, однако, что бесплодные годы кометы сулят лишь тому, У кого жадный огнь пожирает Царственный жезл и власти лишает над математикой всей. Но Галилей все уладил: В книжке своей небольшой тайны кометы поведал, Оком своим рысьеглазым он наблюдал ход явлений И опроверг измышления многих ученых мужей. Дерзко деянье его! Хрупок его телескоп, Он же пронзил им неба алмазную твердь и хрустальные стены. Знай, Галилей: телескопом (разум твой в этом порука) Тебе суждено озарить обитель бессмертных богов. |
| {10} |
ВЫШЕОЗНАЧЕННОМУ
синьору ГАЛИЛЕЮ
от синьора
ФРАНЧЕСКО СТЕЛЛУТИ16,
члена Академии деи Линчей
|
Из всех живых существ — Птиц, что летают в воздухе, Рыб, что плывут в холодных волнах, Зверей, что рыщут на суше и оставляют повсюду свои следы, Только человек наделен разумом, Только он видит и постигает, Уступая разве что ангелам. Соперничая с природой, Он подражает ее твореньям И воспроизводит их. Движимый разумом, Он создает своим искусством Произведения, достойные великих мастеров. Если ему надобно изобразить Какое-то существо, То он может сделать так, Чтобы изображение могло Поводить глазами и шевелить всеми членами. Создал же некогда Архит17 Деревянных голубей, летавших, как живые. Некий мудрец, которого и поныне Почитают великим, С волшебным искусством Наделял статуи голосом и даром речи. Он ваял различные фигурки, И те, подобно птицам, Услаждали слух мелодичным пением. Другие создавали из гладкого прозрачного стекла Небольшие подобия мироздания, Воспроизводя в них все, что происходит на небе. И крохотные светила Двигались и обращались, Как настоящие далекие звезды. В необъятных бескрайних просторах неба Гремят иногда Раскаты грома и блещут, {11} Наводя страх, молнии. Но и человек создал огонь, способный летать, И оглушительно ревет свинец, Изрыгаемый высверленными в железе стволами. Некоторые храбрецы дерзают Оставить за спиной Геркулесовы Столбы18, Держа путь туда, где до них не бывал никто. Полое дерево — дом их, ветром влекомый По скользкой равнине Бездонного океана. К Старому Свету они добавили Новый. Превзойдя всех своей дерзостью, Презрев людские обычаи, Дедал19 измыслил своей хитростью Изготовить крылья из перьев В надежде взлететь. И взлетел, быстролетной птицей Прорезав влажный соленый воздух. По зрелом размышлении я скажу так: Сколь же силен и горд должен быть ты, Что усладил свое зренье и поведал О виденном тобой, превосходящем человеческое воображение Без тебя, Галилей, мы — рыси, слепые, как крот. Рядом с тобой все рысьеглазые20, Как Аргус21 безглазый. Твой проницательный взор Черпает силу не только В ярком блеске, Который придают светилам тобой изготовленные линзы, Ибо более яркий свет Воссиял в твоем разуме, И свет этот затмевает свет видимый. То, что укрыла на своей груди Природа от чуждого взгляда, Ныне твоим проницательным взглядом Открыто для размышлений. Иные полагают, будто то же было известно От мудреца из Стагир22, Но тот видел все смутно, как бы в тени. То, чему учишь ты о тайнах природы, Почерпнуто не из древних хартий И не из новой книжной премудрости, И о звездах узнал ты не из бесед с друзьями. Упорные труды, {12} Поиски и доказательства, глубокие исследования — Вот что пробудило от сна твои познания. Хотя человек и пользуется исправно своими чувствами, Он едва ли может понять, Как нос ощущает запах, Как осязает рука, видит глаз, слышат уши. Все это открыто и непонятно, И не может язык поведать, Как он различает яства по вкусу. Кто с радостью не хотел бы узнать, Как мы ощущаем холод и жар, Как получаются те чудеса, Которые мы наблюдаем на небе,— Ответы на все те загадки, которые ты разгадал. Нет ничего ни близкого, ни далекого, Что бы укрылось от твоего проницательного взгляда. По словам жителей побережья Близ Халкиды23, некогда. Один человек пытался понять, Почему волны всегда теснятся в Эврипе24. Если бы ты, от которого ничто не укроется, Объяснил бы ему причину, То он не утопился бы с горя в волнах. О тех, кто жил задолго до нас, С почтением можно сказать, Что они разделяют с твоим разумом звездный троп. Но и они не думали, Что светлые пятнышки в небе Превратятся в многие тысячи звезд. Они не повернулись бы спиной, Как и подобает благовоспитанным людям, Не сбились бы с истинного пути, Не отвели бы семи планетам определенное место на небе, Не стали бы навязывать Блуждающим звездам с золотыми волосами, которых мы наблюдаем, Где тем надлежит находиться и в каких пределах. Новые невиданные ранее блуждающие светила Ты поместил среди звезд Там, где Юпитер благосклонно рассылает свои лучи. Ты наблюдал его в необычном виде, Движущегося в кругообращении, И ее, поспешающую перед Солнцем. {13} Неподвижных звезд с их лучистым сиянием Ты видел столько в бездонных глубинах неба, Что глаз отказывается их сосчитать. Их несметное множество, И уже ничуть не меньше, Чем песчинок на берегу моря. Как не воздать хвалу Отважным новым Тифиям27, Снискавшим славу перед небесами, Положив на карту неведомые ранее моря и земли. Ты же добавил не новые земли, Как эти храбрецы, Л обнаружил высоко в небе новые звезды. Мы считаем благой вестью, Когда Тифии открывают новые земли, Новые не для обитающих там аборигенов: Проложив пути через волнистый лик океана, Отважные путешественники открывают неведомые края для нас. Ты же совершил более дерзкое открытие, Подарив всем людям и нашему веку новые орбиты. В большом долгу перед тобой Люди, которым ты подарил Поистине новые объекты. Твои хрупкие стекла Позволили нам с легкостью направить взоры к небу, И небо в долгу перед тобой, Ибо ты открыл немало светил там, где раньше казалось пусто. Если бы ты не устремил свой взор ввысь, Наблюдая необъятные небесные просторы, То все в небе осталось бы Таким же, каким было до нас. Ты же снял покровы С шаров, окруженных золотыми лучами, И дал им движение, славу, место и имя. Славу, которую принесли небу Открытые тобой светила, Не отнять теперь у него И под страхом смерти. Пусть же, пока обращается небо, Не меркнет, как яркие звезды, Твоя слава, ибо тебе небо обязано столь многим. |
| {14} |
Перевод выполнен по тексту «Il Saggiatore», включенному в критическое двадцатитомное издание трудов Галилея, подготовленное в 1890—1909 гг. Антонио Фаваро и известное как «Национальное Издание» (Edizione Nazionale). Во всех последующих переизданиях этого собрания (1929—1939, 1964—1966 и 1968) нумерация страниц сохраняется неизменной, поэтому мы ограничимся ссылкой лишь на издание 1968 г. [4]. Тот же текст неоднократно воспроизводился и в других изданиях, например в [5]. При составлении комментариев, помимо многочисленных источников, указанных в [6], были использованы также сборники [7, 8] и различные словари, энциклопедии, справочники, а также именной биографический указатель, помещенный в [9].
1 Город (лат. Urbis) — город, обнесенный стеной, главный город, столица. Здесь — Рим.
2 Имеются в виду торжества по случаю интронизации кардинала Маффео Барберини (1568—1644), избранного папой в августе 1623 г. и вступившего на папский престол 29 сентября того же года под именем Урбана VIII. Л. Ольшки приводит следующую характеристику Урбана VIII [3, с. 200]: «Слепая самоуверенность, питавшаяся придворной угодливостью выбранного им самим окружения, заставляла считать его сангвинический темперамент силой духа, его упрямство — энергией, его капризы — гениальностью, его любовь к театральной пышности — эстетическим вкусом и его отношение к поэтам и ученым — подлинным меценатством».
3 Академия деи Линчей — основанная в 1603 г. князем Федерико Чези академия «рысей», или «рысьеглазых» (от итал. Ипсе — рысь); членам академии вменялось в обязанность наблюдать природные явления зоркими, как у рыси, глазами. С 1920 г. — Национальная Академия деи Линчей.
4 Фабер Иоганн (род. 1574) — родом из Бамберга, проживавший в Италии с 1598 г. Член Академии деи Линчей (1611), ее генеральный секретарь (Cancelliere generale) (1612).
5 Порта Джамбаттиста (Джованни Батиста) делла (ок. 1538—1615) — физик, занимавшийся изучением оптических явлений. Построил камеру-обскуру и астрономическую трубу.
6 Вопрос о приоритете Галилея в изобретении астрономической трубы обсуждался неоднократно. По авторитетному свидетельству И. Н. Веселовского, «в первое десятилетие XVII в. в Голландии зрительная труба совершенно независимо [была построена] Гансом Липпершеем (петиция о предоставлении ему привилегии была подана в Генеральные Штаты 2 октября 1609 г.), затем Яковом Андриансеном из Алькмара... и, наконец, неким Захарией Янсеном из Миддельбурга (по-видимому, около 1610 г.). По всей видимости, из Голландии подзорные трубы попали к английскому математику Томасу Харриоту (а может быть, были сконструированы им лично или кем-нибудь из его окружения), который производил наблюдения солнечных пятен и спутников Юпитера почти одновременно с Галилеем (с октября 1616 г.). Ученик его, некий Вильям Лауэр, можно сказать, даже опередил Галилея. В июле 1609 г. он писал Харриоту: {262}
«Согласно вашим желаниям, я наблюдал Луну во всех ее изменениях. После появления новой Луны я открыл отблеск Земли (пепельный свет.— И. В.) незадолго до первой четверти; первым появляется пятно, которое представляет человека на Луне (но только без головы). Немного позже вблизи края выпуклой части по направлению к верхнему углу появляются блестящие места, вроде звездочек; они гораздо ярче остальных частей; и весь край вдоль своей длины находит на чертеж береговой линии в голландских книгах путешествий. В полнолуние она кажется чем-то вроде пирога с вареньем, который моя кухарка сделала мне на прошлой неделе; в одном месте жилка блестящей материи, в другом темные части, и все это перемешано друг с другом по всей поверхности. Я должен признаться, что без моего цилиндра ничего этого видеть не могу».
Однако письмо Лауэра не было опубликовано Харриотом, и приоритет открытия остается за Галилеем» [10, с. 589—590].
Хотя Галилей и не был изобретателем телескопа, изготовленная им труба по качеству превосходила другие трубы, что доставило Галилею немало горьких минут, ибо подтверждения другими наблюдателями открытия спутников Юпитера ему пришлось ждать довольно долго.
7 Веспуччи Америго (между 1451 и 1454—1512) — мореплаватель родом из Флоренции. В 1499—1504 гг. участвовал в испанских и португальских экспедициях к берегам Южной Америки, названной им Новым Светом. На карте, изданной в 1507 г. Вальдзеемюллером, новая часть света была названа в честь Веспуччи Америкой.
8 Колумб Христофор (1451—1506) — мореплаватель родом из Генуи. В 1492—1493 гг. на каравеллах «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья» отправился на поиск западного пути в Индию. Открыл Багамские острова (дата открытия о-ва Сан-Сальвадор (12 октября 1492 г.) считается официальной датой открытия Америки), Гаити и Кубу. В экспедициях 1493—1496, 1498—1500 и 1502-1504 гг. открыл Большие Антильские острова, некоторые из Малых Антильских островов и побережье Центральной и Южной Америки.
9 «Бесчисленные звезды в Млечном Пути и туманных звездах» описаны Галилеем в «Звездном вестнике» [1].
10 В письме тосканскому послу в Праге Джулиано Медичи Галилей сообщил об открытых им в 1610 г. небольших звездочках вблизи Сатурна, которые (как оказалось впоследствии) были освещенными краями колец Сатурна (открытых в 1655 г. Гюйгенсом).
11 Кинфия — эпитет Дианы (в греческой мифологии Артемида).
12 Имеются в виду фазы Венеры, открытые Галилеем в 1610 г. и зашифрованные в виде анаграммы в письме к Джулиано Медичи.
13 Четыре спутника Юпитера были открыты Галилеем в ночь на 12 января 1610 г. и описаны в «Звездном вестнике» [1]. В письме флорентийскому министру Белизарио Винта Галилей сообщал [2, с. 75]: «Наибольшим из всех чудес представляется то, что я открыл четыре новые планеты и наблюдал свойственные им их собственные движения и различия в их собственных движениях относительно друг друга и относительно движений других звезд. Эти новые планеты движутся вокруг другой очень большой звезды (Юпитера.— Ю. Д.) таким же образом, как Венера и Меркурий и, возможно, другие известные планеты движутся вокруг Солнца».
14 Существование пятен на Солнце было открыто Галилеем в 1610 г. См. примеч. 34. {263}
15 Горы на Луне были открыты Галилеем в ночь на 8 января 1610 г. и описаны в «Звездном вестнике» [1].
16 Стеллути Франческо (1577—1646) — член Академии деи Линчей (1603), генеральный попечитель академии (procuratore generate) (1612).
17 Ар хит из Тарента (род. ок. 380 до н. э.) — философ и математик, пифагореец, друг Платона. Занимался исследованием гармонии в музыке. Пришел к заключению, что высота тона зависит от частоты, с которой колеблется звучащее тело.
18 Геркулесовы (Алкидовы) Столбы — древнее название Гибралтарского пролива, граница обитаемой части мира. Дойти до Геркулесовых Столбов — дойти до предела известного.
19 Дедал — мифический персонаж, искусный художник п строитель из Аттики. Построил для критского царя Миноса Лабиринт, в котором жило чудовище Минотавр. На крыльях, изготовленных из перьев и воска, совершил перелет с о-ва Крит в Сицилию, во время которого погиб, поднявшись слишком близко к Солнцу, его сын Икар.
20 Рыси, рысьеглазые — линчей — титул членов Академии деи Линчей. См. примеч. 3.
21 Аргус — стоглазый великан, которому Юнона (Гера) поручила стеречь превращенную в корову Ио. Был усыплен и убит Меркурием (Гермесом). Глазами умерщвленного Аргуса Юнона украсила хвост павлина.
22 Мудрец из Стагир (Стагирит) — Аристотель. Стагиры — македонский город в Халкидике между оз. Больбе и Стримонским заливом, родина Аристотеля.
23 Халкида — главный город о-ва Эвбея у побережья Аттики и Беотии, место кончины Аристотеля.
24 Эврип — пролив между о-вом Эвбея и Европейским материком.
25 Гиппарх (ок. 180—190—125 до н. э.) — астроном-наблюдатель, один из основоположников астрономии. Составил каталог, включавший положения 850 звезд, разделенных по блеску на 6 классов.
26 Атлант — титан, держащий на плечах небесный свод, сын Иапета и Климены, отец Гесперид, Гиад, Калипсо и Плеяд.
27 Тифий — кормчий аргонавтов.
1. Галилей Г. Звездный вестник//Избр. тр. М.: Наука, 1964. Т. 1. С. 11-54.
2. Кузнецов Б. Г. Галилей. М.: Наука, 1964. 326 с.
3. Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. М.; Л.: Гостехтеоретиздат, 1933. Т. 3. Галилей и его время. 324 с.
4. Galilei G. Il Saggiatore // Le opere di Galileo Galilei. Edizione Nazionale. Firenze: Barbere, 1968. Vol. 6. P. 197—372.
5. Galilei G. Il Saggiatore // Opere. Firenze: Salani, 1964. Vol. 1. 442 p.
6. Галилей Г. Избранные труды: В 2 т. М.: Наука, 1964. Т. 2. 571 с.
7. The controversy on the comets of 1618/Galileo Galilei, Horatio Grassi, Mario Guiducci, Johann Kepler. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1960. 380 p.
8. Galilei G. Discoveries and Opinions of Galileo Galilei, Garden City: Doubleday Anchor Books, 1957. 302 p.
9. Galilei G. Le opere di Galileo Galilei. Edizione Nazionale. Firenze: Barbere, 1968. Vol. 20. 648 p.
10. Галилей Г. Избранные труды: В 2 т. М.: Наука, 1964. Т. 1. 640 с.
11. Galilei G. Le opere di Galileo Galilei. Edizione Nazionale. Firenze: Barbere, 1968. Vol. 12. 525 p.
12. Данте Алигьери. Божественная комедия/Пер. с ит. М. Лозинского. М.: Худ. лит., 1983. Чистилище. 304 с. Ад. 328 с. Рай. 316 с.
13. Аристотель. О небе // Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1981. Т. 3. С. 263—378,
14. Аристотель. Метеорологика//Там же. Т. 3. С. 441—556.
15. Овидий. Метаморфозы/Пер. с лат. С. Шервинского. М.: Худ. лит., 1977. 432 с.
16. Тит Лукреций Кар. О природе вещей/Пер. с лат. Ф. Петровского. М.: Худ. лит., 1983. 384 с.
17. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М.: Худ. лит., 1979. 552 с,
| {271} |
ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ
ПРОБИРНЫХ ДЕЛ МАСТЕР
Утверждено к печати
редколлегией серии
«Научно-популярная литература»
Редактор издательства Л. Е. Кононенко
Художественный редактор В. Ю. Кученков
Технический редактор Л. Н. Золотухина
Корректор Л. И. Левашова
ИБ № 37287
Сдано в набор 10.06.87 Подписано к печати 25.08.87
Формат 84×1081/32
Бумага типографская № 1
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Усл. печ. л. 14,28. Усл. кр. отт. 14,6. Уч.-изд. л. 15,9
Тираж 50000 экз. Тип. зак. 606
Цена 75 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485,
Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., G